О жизни малолетнего узника концлагеря из трубчевских Городцов

Маленький сухонький дедушка в порядком поношенной, но опрятной и выглаженной одежде до­жидался нас у своего дома на скамеечке. Вокруг уютно копошились рыжие и серые ку­ры, в палисаднике качали тяжелыми го­ловками лиловые колокольчики, по небу плыло мохнатое облако. Дед Коля, как зовут в деревне Городцы Николая Семеновича ТИ­ШИНА (на снимке), ны­нешней осенью встретит свой 84-й день рождения.

Ему «посчастливилось» родиться за девять месяцев до начала Великой Отечественной войны, выжить в фашистском лагере смерти «Шталаг 343», перенести испытания голодом, холодом, тяжелым трудом восстановления Родины из руин, в которые превратила ее война. Дед Коля и сам – родом из войны. Она навсегда – в этом худеньком сгорбленном теле: в каждом болезненно опухшем суставе кистей рук, в горькой складке у губ, в белоснежной седине волос, а особенно – в его серьезных пронзительно синих глазах, с дрожащими в их глубине светлыми слезинками…

Дом, разрушенный войной

– Родом я из села Красная Слобода Суземского района тогда еще Орловской области, – рассказывает Николай Семенович. – Нас у родителей-колхозников было трое: брат, сестра и я.
Семьи в те времена были большие, многодетные. И в дружной трудолюбивой се­мье Тишиных, вероятно, ро­дился бы еще не один на­следник, если бы не война. Ее начала наш собеседник, конечно, не помнит – родился он в сентябре 1940 года (по рассказам матери: «как раз картошку на огородах ко­пали»), и к тому июньскому дню, вдребезги разбившему мирную жизнь села, как и всей страны, Коля едва-едва пробовал вставать на ноги. Ранние годы мальчика были страшными.
– Батю на фронт по возрасту не взяли, он ушел в партизаны, – вспоминает рассказы матери дед Коля. – А в село фашисты пришли. Делали, что хотели. Родня моя ямки копала на огородах, прятались мы от них. Есть нечего, холодно, страшно… В сорок третьем отца, который в партизанском от­ряде был, ранили в руку, он стал ездовым отряда, на повозке ездил на задания и на одном из них его взяли в плен немцы. Отправили в Локоть. А там расстреляли… Нас с матерью – женой партизана – и старшей сестрой (девочку звали Клавдия, и была она старше трехлетнего Коли всего на год – ред.) вместе с семьями других партизан погнали пешим ходом тоже в Локоть, потом – в Брасово, а оттуда в вагоны закидали и повезли куда-то по железной дороге. А куда – никто не знал…

Пункт назначения – ад на земле

Оказалось, конечная станция этого маршрута – фашистский лагерь смерти «Шталаг 343» в Литве, который гитлеровцы основали в самом начале войны – в июле 1941-го – на территории бывшего военгородка города Алитус, расположенного в 105 километрах от Вильнюса. Как отмечается в архивных документах, первоначально это был концентрационный лагерь для военнопленных. Уже осенью 41-го здесь содержали около 30 тысяч человек, в последующие же месяцы эта цифра выросла больше, чем вдвое. За «порядком» следили литовцы, присланные из Вильнюса, и полицейские 5-го литовского вспомогательного батальона. По со­хранившимся свидетельст­вам очевидцев, смертность в лагере была ужасающей: до 400 человек в день. Умирали от недоедания, по­боев, бо­лезней, при попытках бегства…
С июля 1943 года, после ощутимых поражений вермахта от Красной Армии, когда нацистские ок­купационные власти столкнулись с сильной нехваткой рабочих рук в сельском хозяйстве и других сферах, лагерь для военнопленных переквалифицировали в ла­герь «для перемещенных лиц». Географически так сложилось, что в это страшное место угоняли мирных жителей (в первую очередь – семьи партизан, коммунистов) Псковской, Орловской, Смоленской, Ви­тебской, Брестской, Ленинградской и Калужской областей. В литературе встречаются разные цифры, оценивающие число погибших в лагере смерти «Шталаг 343»: от 80 до 100 тысяч человек. Вот в этот лагерь смерти и ехали по железной дороге среди сотен таких же узников Тишины.
В щелястые, грязные ва­гоны, в которых прежде перевозили скот, пленников: в основном, женщин и детей – порой набивали столько, что даже присесть было нельзя. Люди стояли, тесно прижавшись друг к другу. Никакой еды и даже глотка воды за всю дорогу им не давали. Не было печей, туалетов. Если от истощения или от болезни кто-то умирал, то все равно продолжал свой страшный путь рядом с живыми.
– В лагере мать днем отправляли на работы, а нас, детей, «пасла» надзирательница, – рассказывает дед Коля. – Я ж маленький со­всем был, мало что помню. Сохранились воспоминания кусочками, что била она нас сильно за любую провинность, что ходила эта невысокая злая баба в красных штанах – галифе, что есть всегда хотелось…
Заглянуть за пелену прожитых лет, да еще в такое раннее детство сейчас уже, к сожалению, невозможно. Да и мама Николая потом мало рассказывала своим чудом выжившим в том аду детям подробности пребывания в фашистском плену. Но, читая воспоминания детей-очевидцев более старшего возраста, можно почти со стопроцентной увереннос­тью предположить, что рачительные немцы не стали бы кормить (хоть и впроголодь) и содержать без пользы для себя сотни ребятишек. Из малышей выкачивали кровь для солдат вермахта, проводили над ними бесчеловечные опыты. Быть может, милосердная пелена забвения не напрасно скрывает от деда Коли какие-то моменты его жизни? Быть может, с грузом ТАКИХ воспоминаний жизнь этого обаятельного синеглазого мужчины стала бы невыносимо тяжелой? Но, как бы то ни было, Тишины смогли выжить, пройдя сквозь мрак фашистских застенков. В июле 1944 года Красная Армия освободила узников «Шталага 343». И снова по железной дороге изможденные, чуть живые дети и их постаревшая за этот год на десяток лет мать отправились в обратный путь – на малую родину.

Своими руками – из пепла

А приехали – на пепелище. Родное село оккупанты сожгли практически полностью. От некогда большого, людного поселения осталось немного: торчащие кое-где остовы печей да кое-какие постройки.
– Вырыли землянку, стали жить, – вспоминает Николай Семенович. – Ходили мы, ребятишки, по полям, искали да выкапывали гнилую картошку. Мать ее растирала, пекла нам «пышки» – «тошнотики» их называли. Сейчас бы и не притронулся, а тогда так вкусно было, так вкусно…
Перебивались кое-как, из последних сил восстанавливали хозяйство, колхоз. Стали в селе кирпичи из глины делать, из сырца печи класть, дома кое-как возводить. Вдове партизана Ти­шина повезло: хоть и инвалидом, но в живых остался ее брат Захар Павлович и, несмотря на то, что тянул и свою семью, помогал и осиротевшей семье сестры. Кое-как поставили домик, стали жить. Коля окончил семилетку, работал в колхозе, некоторое время разносил почту вместо умершей «почтальонки» (за шесть километров ходил за корреспонденцией в деревню Чернь), отслужил в армии – в ракетных войсках, где был командиром отделения и восемь месяцев учился в техшколе, а потом, демобилизовавшись, окончил Севское училище «на механизатора».

 

 

 

Жизнь – в труде

– Очень я технику всегда любил, – улыбается, вспоминая, наш собеседник, и даже взгляд у него молодеет. – С детства ничего меня не интересовало сильнее техники. Бывало, еще пацаненком совсем, если возьмет меня с собой в кабину тракторист наш колхозный Василий Григорьевич Захаров, посадит на колени, сам следит, а я: «Ш-ш-ш-ш-ш-ш-шь!» – руль кручу. Счастье-э-э! Мотор с ним перебирали… Ничего мне больше не надо было, только б копаться в этих железках. С 65 года у меня стаж вождения!
Трудовая жизнь Николая Семеновича, видимо, поэтому так или иначе связана с техникой. Сначала в родном колхозе работал на тракторе, позже, переехав с молодой женой – уроженкой Трубчевского района, трудившейся сначала зоотехником в его же Краснослободском колхозе, на ее малую родину, стал работать в Трубчевском строительно-мон­тажном управлении, по­том – в ремонтно-строительном управлении, на экскаваторе. А взявшись за строительство собственного дома в Городцах (купили участок, снесли старую постройку и стали возводить свое собственное «семейное гнездышко»), перешли с женой в Го­родецкий колхоз. Она – зоотехником, он, конечно, на любимую технику – на трактор «Белорус». Довелось поработать деду Коле и на зернотоке, и слесарем-газовщиком, и мастером – на газовых котельных (для этого он проходил трехмесячное обучение в Брянске), и плотником, и на бетономешалке… В результате болезни (доставшейся в наследство от военно-послевоенного дет­ства и юности) Николай Семенович получил 3-ю группу инвалидности, но работать продолжил: следил за исправным состоянием водонапорной башни.
– Высоты-то я никогда не боялся, вот и поставили на такую «должность», – говорит он. А на наш вопрос, чего же в таком случае он боится, если не боится ни высоты, ни самых сложных железных механизмов, ни любой работы, неожиданно отвечает: – Жизни иногда боюсь. Она порой страшнее любых страхов…

Самый справедливый закон Вселенной

Троим сыновьям подарили жизнь Николай Семенович со своей верной подругой жизни – супругой Марией Егоровной. К огромного горю родителей, один умер в 72-ом, другой серьезно болен и присматривать за ним после смерти жены приходится самому деду Коле. Зато третий сын – отрада и опора. Часто приезжает к отцу, подарил ему внука. Вот только: «Радовать дедушку правнуком не спешит», – жалуется Николай Семенович.
– Двадцать соток земли было, и четырнадцать – еще потом, три коровы держали, свиней, птицу, – рассказывает он о прожитых хлопотных годах.
Да и в свои неполные 84 наш собеседник бодр и деятелен: на огороде – ни травинки (обрабатывает мотоблоком дедушка его сам), в доме – чистота и порядок, хозяйство: дюжина курочек – присмотрено, и даже цветы в палисаднике и во дворе посажены и ухожены.
Откуда у таких людей, прошедших сквозь страдания и боль, чудом разминувшихся с мучительной смертью, столько душевных и физических сил? Если это закон Вселенной, то это, без сомнения, самый справедливый и правильный закон. Как хочется, чтобы бывший малолетний узник дед Коля, труженик и правдолюбец, прожил отпущенные ему годы жизни в покое и гармонии, мирно возясь с любимым огородом, курочками, сея по весне колокольчики… И не боялся жизни, не ждал от нее удара.
Почему-то приходит на ум, что и за таких дедушек не в последнюю очередь бьют недобитых ук­рофашистов сегодня «за ленточкой» и наши ребята, участники СВО, достойные потомки бойцов Красной Армии, освобождавших мучеников сотен фашистских конц­лагерей и мирных жителей, перечеркнувших все планы мирового господства гитлеровской Германии. И подвести деда Колю им никак нельзя, а значит, впереди у нас – только Победа.

О. АНЦИФЕРОВА.

Фото автора и из архива Н. С. Тишина.

 

Если вы заметили опечатку, выделите ее в тексте и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter. В открывшемся окне нажмите "Отправить" и мы в самое ближайшее время исправим замеченную вами опечатку.