Трубчевские поэты — о Великой Отечественной войне и Победе
О черных днях кровопролитной Великой Отечественной войны, о мужестве и героизме поколения Победителей, на фронтах и в тылу ежедневно, ежечасно, долгих четыре года ковавших Победу, о святой и неизбывной памяти и благодарности — в прозе и стихах, «со слезами на глазах» рассказывали многие наши соотечественники. В их числе — и наши земляки, трубчане: С. П. Кузькин, А. Л. Буряченко, Н. А. Соболева, В. А. Поздняков и другие. В День Великой Победы мы публикуем некоторые из их произведений — искренних, пронзительных, трогающих за самое сердце.
***
По вечерам гармонь рыдала глухо,
И грусть вплеталась в голоса девчат.
У хат на брёвнах древние старухи
Вздыхали и крестились невпопад.
А вести с фронта приходили редко,
Тревожные, как и война сама.
И мать не раз гадала у соседки,
Но от отца всё не было письма.
Не написал. Не довелось солдату —
Упал у Волги и не встал солдат.
И как-то ниже стала наша хата
Среди таких же вросших в землю хат.
Быть может, вспомнив свадьбу под трёхрядку,
Молчала мать. И с ней молчали мы.
И залегли, как рвы, глубоко складки
В тот день на лбу у молодой вдовы.
С тех пор и свет в глазах её притушен,
И свял румянец на её лице —
Больная память о погибшем муже,
О нашем невернувшемся отце.
С. Кузькин.
Вечный монолог
До тебя — тропа берёзами,
Стороной все, стороной…
Я пришёл в шинели бронзовой
С автоматом за спиной.
Путь-дорога неторимая.
Постучал в окно. Встаёшь.
Я пришел к тебе, любимая,
Ты меня не узнаёшь.
Не кори меня — небритого,
Чёрного… На то Война…
Ты ведь помнишь неубитого,
Поседевшая жена.
Ста ветрам на вырост выданный,
Ста морозами укрыт,
Ста метелями засыпанный,
Ста дождями я обмыт.
Ты запомнила красивого,
С нежной чёлкой — не вина.
Не узнала ты любимого,
Ну, а я тебя узнал.
Вот стоишь ты, оробелая,
Не спугну тебя словцом.
Обе вы с березой белые.
Припаду я к ней лицом.
Ты судьбою мне завещана
На весь белый свет одна.
Ты мне мать, родная женщина,
И невестынька моя.
Вот стоишь, бедой хранимая,
С прядью у плеча седой…
Это ты, моя любимая,
Только я теперь — не твой.
Вешним солнцем золотимая,
Как береза под листвой,
Я тебя запомнил, милая,
Молодою, молодой.
Ты меня звала проснувшимся
В снах. В седой беде войны…
Всем убитым, невернувшимся
Вдовы русские верны.
Ты меня звала, любимого,
Через беды, всей душой, —
Твоей памятью хранимого…
Вот к тебе я и пришёл.
А. Буряченко.
Послевоенное лето
Прямой, тяжёлый, как косы бабьи,
Шёл дождь покосом. Белели грабли,
Валялись вилы. Взметнув подолы,
Бежали бабы — всё больше вдовы! —
Бежали к стогу, смеялись, мякли,
К коленям белым стекали капли.
Да что там капли — ручьи и реки!
Смеялись бабы. За кои веки!..
Четыре года всё больше выли.
Четыре года косу и вилы
Не выпускали из рук, из бабьих,
Теперь вот вдовы — по гроб таскать их.
И только ливень такой хороший!
Как тот весёлый мужик прохожий,
Что жил с неделю в деревне ихней.
В любой бы хате он не был лишним.
Да не остался. Своих искал все:
Товарный, будто бы, тут состав шёл…
«И, может, жили потом тут, рядом?
Быть может, знает из вас кто, бабы?..» —
Хотели бабы сбрехать хотя бы,
Да не смогли вот… Ушёл и всё тут.
Теперь вспомянут — всплакнут, всхохочут.
И только ливень щекочет, дразнит!..
Ну вот вам, бабы, и первый праздник!
Н. Соболева.
Колокола
Послушай, край мой журавлиный,
Затихни, ветер в тополях…
Звонят, звонят с великой силой
По всей стране колокола.
О ком? О чём? — О скорбных вдовах,
О деревнях, которых нет.
О хлебе, что не ели вдоволь,
И об огне военных лет.
Он гудят в июльской сини,
Они гудят в рассветный час:
О тех, в Красухе и Хатыни
Сожжённых заживо, кричат.
И если вновь я выйду в поле
С тревогой о земных делах,
Опять в груди моей до боли
Звонят, звонят колокола.
В. Поздняков.
Фото: «Земля трубчевская».
